
ДВА ВЕКА РУССКОЙ ПОЭЗИИ
БОРИС ПАСТЕРНАК
Бори́с Леони́дович Пастерна́к (29 января [10 февраля] 1890, Москва — 30 мая 1960, Переделкино, Московская область) — русский писатель, один из крупнейших поэтов XX века, лауреат Нобелевской премии по литературе (1958).
Будущий поэт родился в Москве в творческой еврейской[3] семье. Родители Пастернака, отец — художник, академик Петербургской Академии художеств Леонид Осипович (Исаак Иосифович) Пастернак и мать — пианистка Розалия Исидоровна Пастернак, переехали в Москву из Одессы в 1889 году, за год до его рождения. Борис появился на свет в доме на пересечении Оружейного переулка и Второй Тверской-Ямской улицы, где они поселились. Кроме старшего, Бориса, в семье Пастернаков родились Александр (1893—1982),Жозефина (1900—1993) и Лидия (1902—1989)
В 13 лет, под влиянием композитора А. Н. Скрябина, Пастернак увлёкся музыкой, которой занимался в течение шести лет.
В 1908 году, одновременно с подготовкой к выпускным экзаменам в гимназии, под руководством Ю. Д. Энгеля и Р. М. Глиэра готовился к экзамену по курсу композиторского факультета Московской консерватории. Пастернак окончил гимназию с золотой медалью и всеми высшими баллами, кроме закона Божьего, от которого был освобождён из-за еврейского происхождения. В 1908 году поступил на юридический факультет Московского университета (в 1909 году перевелся на философское отделение историко-филологического факультета). После поездки в Марбург Пастернак отказался и от того, чтобы в дальнейшем сосредоточиться на философских занятиях. В это же время он начинает входить в круги московских литераторов. С 1914 года Пастернак примыкает к содружеству футуристов «Центрифуга»
В 1922 году Пастернак женится на художнице Евгении Лурье.
В следующем 1923 году, 23 сентября, в семье Пастернаков рождается сын Евгений. Прервав первый брак, в 1932 году Пастернак женится на З. Н. Нейгауз. В ночь на 1 января 1938 года у Пастернака и его второй жены рождается сын Леонид .В 1936 году поселяется на даче в Переделкине, где с перерывами проживёт до конца жизни.
Пастернак умер от рака лёгкого 30 мая 1960 года в Переделкине.





























Нобелевская премия
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Тёмный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду.
Будь что будет, всё равно.
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Но и так почти у гроба,
Верю я, придёт пора -
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
1959
Единственные дни
На протяженье многих зим
Я помню дни солнцеворота,
И каждый был неповторим
И повторялся вновь без счёта.
И целая их череда
Составилась мало-помалу -
Тех дней единственных, когда
Нам кажется, что время стало.
Я помню их наперечёт:
Зима подходит к середине,
Дороги мокнут, с крыш течёт
И солнце греется на льдине.
И любящие, как во сне,
Друг к другу тянутся поспешней,
И на деревьях в вышине
Потеют от тепла скворешни.
И полусонным стрелкам лень
Ворочаться на циферблате,
И дольше века длится день,
И не кончается объятье.
1959
Татьяна Толстая
Из дневниковых записей
В первый раз я была у Пастернака в 1926 году от журнала «30 дней» с просьбой дать статью, которую у меня просили в журнале. После долгих переговоров он согласился, пришлось ехать к нему (против храма Христа), хотя этого не хотелось. Передняя — она же по московской тесноте и столовая, где на стене висит громадный портрет работы, верно, его отца. Сын его Женя сидел подвязанный салфеточкой и что-то ел, было ему около двух лет. Сын поразил меня своим развитием — показал картинки каких-то диковинных рыб, не путая их названий и даже начал угощать киселем. Мать смеялась. Вышел Б. Л., и меня поразила его порывистая речь, исключительная экспансивность и умение сосредоточиваться на теме, когда говорит. Это же подтвердилось, когда его я видела у Чугуновых1. Его заставили слушать композитора Сараджева2, и он слушал чрезвычайно добросовестно. Потом он сразу выразил в необычайно деликатной форме то, что мы все думали. Слышатся отдельные композиторы, местами Шопен, Бетховен, Шуман и странно, что одна тема переходит в другую, Чайковский в «Сон на Волге»3, и это изумляет, однако, связи нет, потому что своего, сараджевского, не чувствуется.